Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li

Цзян Шинин и Лу Няньци, старший и младший, онемели на несколько мгновений и одновременно обернулись посмотреть назад.

Стоило этому злобному созданию заговорить, и казалось, будто оно рассказывает страшилку.

— Храбрости аптекарям вашего уезда не занимать, да, — заметил Цзян Шинин с деланным смехом.

Лу Няньци ответил:

— Обычно здесь не так, просто последние дни отчего-то стоит туман.

Цзян Шинин снова сдавленно усмехнулся: «И без тумана вряд ли это место, куда стоит приходить».

— Нет, ладно, у этого хулиганья холодок по спине пробежал, но ты-то, книжный червь, почему оглядываешься? — сказал Сюэ Сянь, раздражаясь. — Призрак всё ещё способен бояться призраков?

Лу Няньци больше не смотрел назад — теперь он уставился на Цзян Шинина.

— Подумай немного вот о чём, — медленно проговорил Цзян Шинин. — Обычные люди ведь боятся разбойников и грабителей, так почему же мне нельзя бояться призраков?

Лу Няньци опустил голову, бросая взгляд на собственную ладонь с обработанной раной, снова взглянул на Цзян Шинина, которого и ветром могло сдуть, и заключил, что Цзян Шинин, должно быть, из тех призраков, справиться с которыми довольно просто, и ничем не угрожает.

— Как будто ещё фраза, вы не слышали? — пробормотал Сюэ Сянь. — Совсем-совсем тихо…

Вероятно, желая удостовериться, что Сюаньминь действительно не заговаривал, он, произнося это, откинулся назад, обратив к Сюаньминю своё ранящее взгляд лицо, что исходило кровью изо всех отверстий. Оба глаза с густо потёкшими чернилами оставались совершенно неподвижными.

Сюаньминь молчал.

Взгляд его упал на Сюэ Сяня — и едва достиг его, как Сюаньминь решительно и невозмутимо прикрыл лицо этого злобного создания рукой.

— Пожалуй, ты здесь единственный, кого преследуют призраки.

Сюэ Сянь, не стерпев такого, щёлкнул языком:

— Я что, высунул голову, чтобы ты мог лапать её? Рука больше не нужна?

Цзян Шинин, стоящий в стороне, добавил неторопливо, подливая масла в огонь:

— Говоря откровенно, если ты будешь лицом драться с рукой учителя, сам и понесёшь потери. Как-никак, достаточно раз дёрнуть твою бумажную голову — и она отвалится.

Сюэ Сянь не нашёл слов. Вот обязательно в этом мире найдётся дурень, что в решающий момент переметнётся в стан врага.

Он не заботился тем, чтобы убрать руку Сюаньминя, и так, пока лицо его было прикрыто, в полной темноте старательно прислушивался какое-то время, но больше не услышал того голоса, крайне похожего на Сюаньминев, что читал сутры. Так что на миг он тоже засомневался в себе: «Неужто мне и в самом деле послышалось?»

— Ладно, как бы то ни было, торчать здесь не дело, — Сюэ Сянь вытянул обе бумажные лапы и ударил по тыльной стороне руки Сюаньминя, наконец отбрасывая этого надоедливого Святошу. — Вы продолжайте идти, нужно найти его поскорее. Если я снова услышу что-нибудь странное, дам вам знать.

Что до него самого, ему нужно было высиживать яйцо дальше. В этом было больше смысла, чем в драке со Святошей.

Договорив, он убрался назад на дно потайного мешочка и молча лёг на золотую жемчужину, слегка покачиваясь в такт шагам Святоши.

По правде говоря, шаг Сюаньминя был бесшумней, чем у призрака, ровный и уверенный — Сюэ Сянь почти не ощущал этих движений, его ничуть не трясло, напротив, даже немного убаюкивало. Золотая жемчужина под ним, уже некоторое время скрытая в мешочке, успела нагреться, став почти той же температуры, что и тело Сюаньминя, — бумажному человечку, у которого под ветром вся душа промёрзла, было очень уютно; кое-как это даже можно было счесть подходящим местом, чтобы жить.

Сюаньминь опустился на корточки, внимательно осматривая укрытую палой листвой сырую землю.

Лу Няньци последовал его примеру и тоже присел. Этому мальчишке было не так много лет, однако можно было заметить, что характер у него был независимый. Вероятно, потому, что рано потерял отца, он предпочитал не полагаться на помощь посторонних, а делать всё самостоятельно. Даже если он не умел чего-то, то внимательно наблюдал от начала и до конца, чтобы научиться; видимо, только так он чувствовал себя хоть сколько-нибудь спокойно.

— На что ты смотришь? — не смог не спросить Цзян Шинин, бросив на мальчика взгляд.

Не поднимая головы, Лу Няньци ответил жёстко:

— Не знаю.

Собачьи глаза могут высматривать хоть до слепоты — и ничего не обнаружат.

Сюаньминь вытянул руку и провёл ею в воздухе, почти касаясь опавших листьев у ноги. Учитывая его пагубную склонность укрывать руку холстиной, даже поднимая зелёный мох, едва ли он действительно собирался потрогать эту увядшую листву. Лу Няньци вслед за ним тоже пощупал палый лист, но за исключением сырой грязи не обнаружил ничего. Он с недоверием покосился в сторону Сюаньминя, без слов оттёр палец о край одежды и поднялся.

На его взгляд, действия Сюаньминя были только для отвода глаз — выглядели хорошо, но ни к чему не приводили. Он привык быть предельно осторожным, к тому же в нём играло юношеское бунтарство, и он считал, что по-настоящему заслуживающих доверия людей в мире совсем мало, куда больше своекорыстных подлецов и круглых дураков, у которых с головой беда.

Подлецов, как он сам, и круглых дураков, как его рано почивший отец.

Он признавал, что малодушен: раньше он поднял шум, чтобы Сюаньминь с остальными непременно взяли его с собой, теперь же он стал подозревать, не был ли Сюаньминь лишь пустой оболочкой. Он даже взглянул на лодку на берегу, подумывая вернуться на борт, если всё будет совсем плохо, и переждать там, пока туман рассеется, прежде чем снова сойти на остров.

В итоге едва он отвёл глаза, как тут же столкнулся со взглядом Цзян Шинина.

В конце концов, Лу Няньци был ещё юн — и на миг безо всякой на то причины оробел; впрочем, очень скоро он снова смотрел уверенно и смело. Но Цзян Шинин уже перевёл взгляд, ожидая, что Сюаньминь заговорит.

В полном молчании Сюаньминь поднялся, слегка отряхнул монашеские одежды, на которых не было и капли грязи, и достал из-за пазухи талисман.

Опять!

Лу Няньци ничего не мог поделать — он закатил глаза мысленно: «У этого монаха один ответ на всё на свете?»

Кто знал, что в этот раз Сюаньминь не станет снова приказывать талисману управлять чем-либо. Когда он доставал бумажный талисман, то заодно вынул и спичку, которую, прикрыв рукой от ветра, зажёг в этой сырой холодной снежной мгле.

И Цзян Шинин, и Лу Няньци оба в замешательстве смотрели, как он поджигает бумажный талисман.

В понимании этих двоих, масляно-жёлтый лист талисмана был ровно таким же, как грубая